© Назаренко Тамара
© Кондратенко Алексей
© Керкежа Ливиу

Дионис и его свита

Однажды, во времена царствования Пентея, жители Фив увидели удивительную процессию. Впереди парами шагали ослы, сгибающиеся под тяжестью кожаных мехов, в которых булькало вино. Их окружала толпа безобразных, но очень смешных существ с рожками на голове и нелепым хвостом пониже спины. У всех были косматые ноги, заканчивающиеся раздвоенными копытцами Они спорили, кричали, толкались, раздавая друг другу изрядные тумаки. То и дело кто ни будь из них подбегал к мехам, навьюченным на ослов, и отливал себе золотистого вина в двуручный кубок — канфар.
За ними ехал на осле лысый старик с толстым, отвисшим животом. Он был привязан к ослу гирляндами цветов и едва держался на спине осла. Старик вел сам с собой какую-то нескончаемую беседу. Бессвязные слова слетали с его мокрых мясистых губ. Вокруг него увивался целый рой маленьких и больших козлоногих существ. Смех, как шум лесного потока, витал над этой странной толпой.
Звучали свирели, бубны, кимвалы. То собирались в кучку, то разбегались с безумным смехом, криками и пением девушки и молодые женщины. На их белые шерстяные одежды были наброшены шкуры оленей, леопардов, пантер. Над головами они размахивали тирсами — зелеными прутьями с воткнутыми сверху кедровыми шишками. Одни женщины на бегу исполняли какой-то неистовый танец, другие подбрасывали в воздух и снова ловили куски сырого мяса животных. Кровь стекала по щекам женщин и брызгала на одежду. То и дело кто-нибудь из них, поднимая тирс, кричал: "Эвоэ!"
Следом за этой процессией важно вышагивали два леопарда в гирляндах красных роз, запряженные в золоченую колесницу. В колеснице возлежал юноша дивной красоты. Его глаза цвета лесных фиалок были ласковыми, а отливающие золотом волосы ниспадали до плеч.
Ни царь Пентей, ни кто из народа фиванского, не знал, что означает эта процессия и кто этот юноша, лежащий в колеснице на пурпурных подушках. Только прорицатель Тиресий смог все объяснить.
"Это Дионис, — сказал Тиресий, — и родом он из нашей земли. Его матерью была Семела, а отцом — Зевс. Но Семела погибла, сгорев заживо в божественном огне, когда Зевс явился к ней во всем величии могущественнейшего из богов. А их ребенок, преждевременно появившийся на свет, был спасен. Зевс зашил его в свое бедро и доносил до положенного срока. Затем он отдал младенца на воспитание нимфам горы Ниса. Нимфы обучили его пению и танцам, а тот, едущий на осле толстый старик, по имени Силен, преподал сыну Зевса и Семелы уроки жизни. Он и назвал своего ученика Дионисом. Теперь Дионис возвращается с Востока — земли всяческих чудес — и вводит новые обряды, которые следует совершать по ночам в горных ущельях, распевая веселые песни в его честь. А кто ему не покорится, не признает в нем бога, тот будет жестоко наказан".
Так говорил мудрый Тиресий, и все жители Фив его внимательно слушали. Однако царь Пентей прервал прорицателя, сказав, что в своем царстве он не допустит никаких шумных торжеств, нарушающих установленный порядок, и что бог пьяниц не может быть богом, а только отвратительным демоном.
И все же, несмотря на явное неудовольствие царя, многие фиванцы и фиванки присоединились к свите Диониса. Тогда Пентей сам отправился в горы Киферона, чтобы своей властью положить конец шумным дионисийским обрядам. На свою беду он не признал в Дионисе нового могущественного бога, — вакханки, спутницы Диониса, среди которых была и мать Пентея, набросились на царя и разорвали его на куски.
Скоро во многих землях Эллады Диониса стали почитать наравне с другими олимпийскими богами. Это был воистину земной, добродетельный бог. Он жил среди людей, предпочитая леса и горы земли раззолоченному великолепию Олимпа. О его чудесном рождении, о его деяниях стало известно всем эллинам.
Когда Дионис еще был подростком, он попал в руки морских разбойников, промышлявших работорговлей. Разбойники приняли его за царевича и похитили, рассчитывая на большой выкуп. Они заковали Диониса в цепи, но оковы сами собой упали с его рук. Кормчий разбойничьего корабля по имени Акет догадался, что их пленник не простой смертный. "Что мы делаем?! — воскликнул он, — уж не бога ли мы хотим сковать? Этот юноша не похож на смертного. Он один из богов, живущих на светлом Олимпе. Отпустите его скорее, пока не свалилась на нас кара богов!"
Но разбойники не послушали совета кормчего. Подняли они паруса, и корабль вышел в открытое море. Там, посреди пенистых волн, свершилось чудо: мачта корабля зазеленела виноградной лозой, весла обвил темно-зеленый плющ, а юноша обратился в грозно рычащего льва. В ужасе бросились разбойники с корабля прямо в морские волны, и остались в них навсегда, превратившись по воле Диониса в дельфинов.
Тогда юный Дионис еще не знал, что ему суждено стать богом виноделия. Ревнивая Гера ненавидела Диониса, как и всех незаконных детей своего царственного супруга. Она старалась во что бы то ни стало лишить его жизни и однажды достигла своей цели. По приказу Геры кто-то из старых богов-титанов перенес Диониса на край света и там разорвал его на куски, да еще сварил эти куски в медном котле. Но напрасно радовалась Гера. Бабка Диониса древняя титанида Рея смогла вернуть к жизни своего внука, а Гермес отнес его к фригийской богине Кибеле, перед которой Гера была бессильна. Десять лет Кибела холила и лелеяла Диониса. Она поила его нектаром и амброзией — пищей богов, учила управлять колесницей, запряженной пантерами, и разным другим премудростям.
Однажды Дионис купался в реке. Вдруг рядом с ним плюхнулся в воду бородатый, козлоногий сатир Ампелий. "Вдвоем веселее плескаться в воде",— сказал сатир, и с этого дня стал лучшим другом Диониса. Но вскоре произошло несчастье: разъяренный бык растоптал несчастного сатира. В надежде вернуть друга к жизни, Дионис полил бездыханное тело сатира амброзией. Но Ампелий не воскрес, а превратился в виноградную лозу. Дионис сорвал с этой лозы спелую гроздь и, выжимая из нее сок, сказал: "Отныне, мой верный друг, ты будешь самым верным и самым могущественным лекарством против человеческой грусти. Ты веселил только меня, теперь ты будешь веселить всех".
Отправился Дионис с виноградной лозой в руке по разным странам, и там, где он проходил, начинали зеленеть виноградники.
Не сразу люди признавали власть нового бога. Часто Дионису приходилось встречать упорное сопротивление, силой покорять страны и города. Ярым противником Диониса был фракийский царь Ликург. Он боялся, что его поданные, пристрастившись к вину, перестанут работать, и царская казна перестанет пополняться. Бороться с богом Ликург не посмел, а вот объявить войну виноградникам решился.
Повелел Ликург вырубить все виноградники по всей стране, а веселых спутников Диониса посадить в темницы, чтобы там им расхотелось и петь, и плясать. Приказ царя был выполнен, но страну постиг голод. Обратились жители Фракии к оракулу, чтобы узнать причину несчастья. Оракул ответил: "Прекратится голод, как только погибнет нечестивый царь". А на следующий день Ликург впал в безумие, и даже убил собственного сына, приняв его за виноградную лозу. Тогда слуги Ликурга связали его, бросили на землю, вывели из конюшен любимых царских коней и они растоптали нечестивого царя.
И в Беотии, на родине Диониса, не сразу признали нового бога. Когда в Орхомен пришел жрец Диониса и стал звать женщин и девушек в леса и горы на веселое празднество в честь бога вина, три дочери царя Миния с презрением отвергли его призыв. Они и слышать ничего не хотели о боге Дионисе. Наступил вечер, солнце опустилось за горизонт, а дочери царя все еще не оставляли работы и сидели за ткацкими станками, торопясь закончить пестрый ковер. Вдруг во дворце раздались звуки тимпанов и флейт, нити пряжи обратились в виноградные лозы, ткацкие станки обвил плющ и во всем доме разлилось благоухание цветов.
С удивлением смотрели дочери Миния на это чудо. Но как только покои дворца заполнили львы, пантеры, рыси, медведи, — они испугались и в ужасе попрятались в самых дальних, самых темных подвалах дворца. Там их тела начали сжиматься, потом покрылись мышиной шерстью, вместо рук выросли крылья с тонкой перепонкой, — обратились дочери Мниния в летучих мышей. С тех пор скрываются они от дневного света в сырых развалинах и пещерах.
В Аттике первым человеком, посадившим виноградную лозу, был Икарий. Но печальна была его судьба. Однажды он дал молодое вино пастухам, которые еще никогда не пробовали этого напитка. Опьянев, пастухи решили, что Икарий отравил их. Они убили его, а тело зарыли в горах. Дочь Икария Эригона долго искала отца. Наконец с помощью соей собаки Майры она нашла неглубоко зарытое тело и по одежде узнала своего родителя. Горе Эригоны было безмерным. Она вернулась домой, взяла крепкую веревку, вернулась к останкам отца, снова засыпала его тело и повесилась на дереве, росшем рядом. Дионис не допустил, чтобы тени его первых в Аттике почитателей скитались в Аиде. Икария, Эригону и собаку Майру он поместил на небе в виде трех созвездий: Волопаса, Девы и Большого пса.
А когда Дионис со своей свитой бродил по лесистым склонам Тмола во Фригии, случилась вот какая история.
Как-то в жаркий полдень гуляка Силен, разомлев от духоты и выпитого вина, свалился со своего осла, заполз в кусты и уснул в их тени. Дионис и его веселая компания ушли вперед, даже не заметив, что Силена нет с ними.
Утором фригийские крестьяне нашли Силена и отвели его к царю Мидасу, тому самому, которого Аполлон наградил ослиными ушами. Даже утренняя прохлада не привела Силена в чувство, и он по-прежнему плохо соображал от выпитого накануне вина. Мидас сразу догадался, что перед ним любимец Диониса. Обрадовался фригийский царь, что может оказать гостеприимство, ближайшему другу и наставнику бога вина. Он устроил в его честь роскошный пир. Силен был рад хоть немного отдохнуть от буйного веселья, и решил пожить у радушного царя несколько дней. Но, когда пир закончился, Силен заскучал и стал просить Мидаса, чтобы он отвез его к Дионису.
С почестями, на царской колеснице, сам Мидас доставил Силена к богу вина. Долго искать Диониса не пришлось, — каждый фригийский крестьянин знал, где остановилась на отдых его шумная компания.
Несказанно обрадовался Дионис, когда обнял своего наставника и верного друга. "Проси, что хочешь, — сказал он царю Мидасу, — за твою заботу, я готов выполнить любое твое желание".
Видно Мидас был не только туговат на ухо, но и слаб головой. Без долгих раздумий он ответил Дионису: "Сделай так, чтобы все, к чему я прикоснусь рукой, превращалось в золото". Покачал Дионис головой и с загадочной улыбкой промолвил: "Жаль, что ты не попросил у меня чего-нибудь получше".
Жаден был Мидас. Обрадовался он, услышав обещание бога, а последние слова его пропустил мимо ушей. "А что в мире лучше золота и богатства", — подумал глупый царь.
Со счастливой улыбкой на лице и радостью в сердце возвращался Мидас домой. Однако опасения — а не обманул ли Дионис — мучили его. Чтобы проверить, выполнил ли бог свое обещание, Мидас, проезжая через лес, протянул руку к дубовой ветке, склонившейся над его головой. Обломил он ее и увидел, что засияла ветка золотым блеском. От радости даже запрыгал, как ребенок, глупый царь. Поднял он придорожный камень, — камень превратился в слиток золота.
Едва не задохнулся Мидас от счастья и закричал во все горло: "Нужны ли еще какие-нибудь доказательства правдивости слов Диониса?! Теперь я самый богатый человек на свете!"
Когда Мидас вернулся домой, он, первым делом, решил утолить голод. Тут-то он понял, какой ужасный дар он выпросил у Диониса. От одного его прикосновения в золото превратился сначала сочный кусок мяса, потом свежий пшеничный хлеб, фрукты, вино…
Печалью сменилась недавняя радость Мидаса: стол заставлен яствами, а он голоден, в амфорах плещется вино, но он не может утолить жажду. Подозвал царь слугу и приказал, чтобы тот положил еду ему прямо в рот. Но и это не помогло, — кусок золота заскрипел на его зубах. "Смилуйся, Дионис, — взмолился Мидас, воздев руки к небу, — избавь меня от твоего дара! Пусть проклято будет золото, о котором я так мечтал!"
Боги милостивы к просителям, раскаивающимся в своих деяниях. Предстал Дионис перед впавшим в отчаяние Мидасом и сказал: "Царь неразумный! Ступай, омой свое тело в реке Пактол в том месте, где она выходит из-под земли. Тем самым ты смоешь и свою жажду богатства, и дар, который я дал тебе по твоей же просьбе".
Обрадовался Мидас, отправился к истокам Пактола, омылся в чистой воде, и дар Диониса золотоносным песком осел на речном дне. С тех пор Мидас не тосковал по золоту. Ему стали противны богатство и роскошь.
А Дионис отправился дальше по свету. Все новые и новые спутники присоединялись к его свите. В Фессалии первыми, кто признал в Дионисе нового бога, были кентавры — удивительные существа, у которых верхняя половина туловища человеческой, а нижняя, как у коня. Дикий, необузданный нрав кентавров был хорошо известен во всей Элладе. Они вели свое происхождение от наглеца Иксиона, посягавшего на честь Геры, и богини облаков Нефелы. Кентавры так пристрастились к вину, что совсем утратили чувство меры. Выпив сразу несколько амфор вина, они впадали в буйство и учиняли кровавые драки. Поэтому Дионис скоро прогнал их.
А в Аркадии бог вина нашел себе еще одного верного друга. Силен, старый приятель Диониса, все больше спал или заплетающимся языком бормотал что-то про рождение мира, про битву богов и титанов. Пан, новый друг, был совсем другим. Он никогда не пьянел, сколько бы вина не выпил. Внешностью Пан походил на обыкновенного сатира. У него были длинные косматые уши, козлиная борода и весь он зарос густой шерстью. Когда Пан родился, аркадские нимфы испугались этого уродливого младенца. Гермес, который, скорее всего, и был его отцом, отнес ребенка на Олимп, где забавное создание веселило своим видом счастливых богов.
Разумеется, Пан не остался во дворце Зевса — олимпийская жизнь пришлась ему не по вкусу. Он возвратился на землю, где мог бродить по горам, плескаться в горных ручьях, подшучивать над пастухами и одинокими путниками, издавая такой оглушительный рев, что люди, не разбирая дороги, в панике бежали куда-нибудь подальше. Пан был высокого мнения о себе и не считал, что его внешность помешает ему найти супругу-красавицу.
Свой выбор Пан остановил на нимфе Сиринге, дочери речного божества Ладона (2). Целыми днями он ходил за ней и упрашивал, чтобы она стала его женой. Не добившись от нимфы взаимности, Пан решил силой овладеть ею. Но едва он погнался за Сирингой, как она бросилась в воды Ладона и стала просить своего отца о спасении. Бог реки внял мольбам дочери и превратил ее в тростник. Понял Пан, что потерял свою возлюбленную навсегда. Он сел среди тростника и горько зарыдал. В это время налетевший ветерок качнул тростниковые стебли и в их шелесте Пану послышался голос Сиринги. Срезал Пан семь не равных по длине тростинок, соединил их в один ряд воском. Так получилась излюбленная пастухами свирель — сиринга.
И снова влюбился Пан — в нимфу Питиду. Что из того, что она не отвергла ухаживания козлоногого Пана, если его соперником был сам бог северного ветра Борей? Не добившись от Питиды взаимности, свирепый Борей сбросил нимфу с высокой скалы. Разбилась насмерть Питида, а из ее останков выросла первая сосна — дерево, с тех пор посвященное Пану.
Ходили слухи, что Пану удалось соблазнить Селену, и то лишь после того, как он скрыл свою черную шерсть и малоприятное обличие под отмытым до бела руном. Говорили, что Селена, не узнав Пана, согласилась прокатиться у него на спине и позволила удовлетворить все его желания. Но обман раскрылся, и разгневанная Селена прогнала Пана прочь.
Чтобы забыть о своих сердечных страданиях, присоединился Пан к свите Диониса и отправился вместе с ним по свету.
Еще множество стран посетил Дионис. А когда он завершил свое земное предназначение, вознесся на небеса, чтобы сесть по правую руку от Зевса в числе двенадцати великих олимпийских богов. Сестра Зевса Гестия уступила ему свое место. Она была рада возможности покинуть чертоги Зевса и переселиться на землю, зная, что всегда сможет встретить радушие и гостеприимство в любом городе Эллады, в любом доме эллина.